Неточные совпадения
Хлестаков. Нет, батюшка меня требует. Рассердился
старик, что до сих пор ничего не выслужил в Петербурге. Он думает, что так вот приехал да сейчас тебе Владимира в петлицу и
дадут. Нет, я бы послал его самого потолкаться в канцелярию.
Я долго, горько думала…
Гром грянул, окна дрогнули,
И я вздрогнула… К гробику
Подвел меня
старик:
— Молись, чтоб к лику ангелов
Господь причислил Демушку! —
И
дал мне в руки дедушка
Горящую свечу.
— Ишь поплелась! — говорили
старики, следя за тройкой, уносившей их просьбу в неведомую
даль, — теперь, атаманы-молодцы, терпеть нам недолго!
— Нет, папа… как же нет? А в воскресенье в церкви? — сказала Долли, прислушиваясь к разговору. —
Дай, пожалуйста, полотенце, — сказала она
старику, с улыбкой смотревшему на детей. — Уж не может быть, чтобы все…
Но его порода долговечна, у него не было ни одного седого волоса, ему никто не
давал сорока лет, и он помнил, что Варенька говорила, что только в России люди в пятьдесят лет считают себя
стариками, а что во Франции пятидесятилетний человек считает себя dans la force de l’âge, [в расцвете лет,] a сорокалетний — un jeune homme. [молодым человеком.]
Агафья Михайловна, говоря об умершем
старике, сказала: «Что ж, слава Богу, причастили, соборовали,
дай Бог каждому так умереть».
Тут был, однако, цвет столицы,
И знать, и моды образцы,
Везде встречаемые лица,
Необходимые глупцы;
Тут были
дамы пожилые
В чепцах и в розах, с виду злые;
Тут было несколько девиц,
Не улыбающихся лиц;
Тут был посланник, говоривший
О государственных делах;
Тут был в душистых сединах
Старик, по-старому шутивший:
Отменно тонко и умно,
Что нынче несколько смешно.
Гремят отдвинутые стулья;
Толпа в гостиную валит:
Так пчел из лакомого улья
На ниву шумный рой летит.
Довольный праздничным обедом
Сосед сопит перед соседом;
Подсели
дамы к камельку;
Девицы шепчут в уголку;
Столы зеленые раскрыты:
Зовут задорных игроков
Бостон и ломбер
стариков,
И вист, доныне знаменитый,
Однообразная семья,
Все жадной скуки сыновья.
— Ба, ба, ба, ба! — сказал
старик. — Теперь понимаю: ты, видно, в Марью Ивановну влюблен. О, дело другое! Бедный малый! Но все же я никак не могу
дать тебе роту солдат и полсотни казаков. Эта экспедиция была бы неблагоразумна; я не могу взять ее на свою ответственность.
Отпусти его; за него тебе выкуп
дадут; а для примера и страха ради вели повесить хоть меня
старика!» Пугачев
дал знак, и меня тотчас развязали и оставили.
— Спасибо, государь, спасибо, отец родной! — говорил Савельич усаживаясь. —
Дай бог тебе сто лет здравствовать за то, что меня
старика призрил и успокоил. Век за тебя буду бога молить, а о заячьем тулупе и упоминать уж не стану.
Уж не
старик ли наш
дал маху?
Его окружали люди, в большинстве одетые прилично, сзади его на каменном выступе ограды стояла толстенькая синеглазая
дама в белой шапочке, из-под каракуля шапочки на розовый лоб выбивались черные кудри, рядом с Климом Ивановичем стоял высокий чернобровый
старик в серой куртке, обшитой зеленым шнурком, в шляпе странной формы пирогом, с курчавой сероватой бородой. Протискался высокий человек в котиковой шапке, круглолицый, румяный, с веселыми усиками золотого цвета, и шипящими словами сказал
даме...
— Он очень милый
старик, даже либерал, но — глуп, — говорила она, подтягивая гримасами веки, обнажавшие пустоту глаз. — Он говорит: мы не торопимся, потому что хотим сделать все как можно лучше; мы терпеливо ждем, когда подрастут люди, которым можно
дать голос в делах управления государством. Но ведь я у него не конституции прошу, а покровительства Императорского музыкального общества для моей школы.
— Лидию кадеты до того напугали, что она даже лес хотела продать, а вчера уже советовалась со мной, не купить ли ей Отрадное Турчаниновых? Скучно
даме. Отрадное — хорошая усадьба! У меня — закладная на нее…
Старик Турчанинов умер в Ницце, наследник его где-то заблудился… — Вздохнула и, замолчав, поджала губы так, точно собиралась свистнуть. Потом, утверждая какое-то решение, сказала...
Впрочем,
старик бывал очень доволен, если хороший урожай или возвышенная цена
даст дохода больше прошлогоднего: он называл это благословением Божиим. Он только не любил выдумок и натяжек к приобретению денег.
— Да, вот этого еще недоставало:
старика в смирительный дом! — сказал Обломов. —
Дай, Захар, фрак, не упрямься!
Старик, оставь пустые бредни:
Сегодня покидая свет,
Питайся мыслию суровой.
Шутить не время.
Дай ответ,
Когда не хочешь пытки новой:
Где спрятал деньги?
То и дело просит у бабушки чего-нибудь: холста, коленкору, сахару, чаю, мыла. Девкам
дает старые платья, велит держать себя чисто. К слепому
старику носит чего-нибудь лакомого поесть или
даст немного денег. Знает всех баб, даже рабятишек по именам, последним покупает башмаки, шьет рубашонки и крестит почти всех новорожденных.
— Я спрашиваю вас: к добру или к худу! А послушаешь: «Все старое нехорошо, и сами
старики глупы, пора их долой!» — продолжал Тычков, —
дай волю, они бы и того… готовы нас всех заживо похоронить, а сами сели бы на наше место, — вот ведь к чему все клонится! Как это по-французски есть и поговорка такая, Наталья Ивановна? — обратился он к одной барыне.
Прежний губернатор,
старик Пафнутьев, при котором даже
дамы не садились в гостях, прежде нежели он не сядет сам, взыскал бы с виновных за одно неуважение к рангу; но нынешний губернатор к этому равнодушен. Он даже не замечает, как одеваются у него чиновники, сам ходит в старом сюртуке и заботится только, чтоб «в Петербург никаких историй не доходило».
Дал он мне срок и спрашивает: «Ну, что,
старик, теперь скажешь?» А я восклонился и говорю ему: «Рече Господь: да будет свет, и бысть свет», а он вдруг мне на то: «А не бысть ли тьма?» И так странно сказал сие, даже не усмехнулся.
Он хотел броситься обнимать меня; слезы текли по его лицу; не могу выразить, как сжалось у меня сердце: бедный
старик был похож на жалкого, слабого, испуганного ребенка, которого выкрали из родного гнезда какие-то цыгане и увели к чужим людям. Но обняться нам не
дали: отворилась дверь, и вошла Анна Андреевна, но не с хозяином, а с братом своим, камер-юнкером. Эта новость ошеломила меня; я встал и направился к двери.
Разумеется, Стебельков был прав, что
старик даст ей приданое, но как он-то смел рассчитывать тут на что-нибудь?
— Да и прыткий, ух какой, — улыбнулся опять
старик, обращаясь к доктору, — и в речь не даешься; ты погоди,
дай сказать: лягу, голубчик, слышал, а по-нашему это вот что: «Коли ляжешь, так, пожалуй, уж и не встанешь», — вот что, друг, у меня за хребтом стоит.
Но один потерпел при выходе какое-то повреждение, воротился и получил помощь от жителей: он был так тронут этим, что, на прощанье, съехал с людьми на берег, поколотил и обобрал поселенцев. У одного забрал всех кур, уток и тринадцатилетнюю дочь, у другого отнял свиней и жену, у
старика же Севри, сверх того, две тысячи долларов — и ушел. Но прибывший вслед за тем английский военный корабль
дал об этом знать на Сандвичевы острова и в Сан-Франциско, и преступник был схвачен, с судном, где-то в Новой Зеландии.
Если спутник не один, идет шумный разговор, а один, так он выберет какого-нибудь
старика и
давай экзаменовать его: «Сколько хлеба, да какой, куда сбываете?
«Помилуйте! — начали потом пугать меня за обедом у начальника порта, где собиралось человек пятнадцать за столом, — в качках возят старух или
дам». Не знаю, какое различие полагал собеседник между
дамой и старухой. «А
старика можно?» — спросил я. «Можно», — говорят. «Ну так я поеду в качке».
Передали записку третьему: «Пудди, пудди», — твердил тот задумчиво. Отец Аввакум пустился в новые объяснения:
старик долго и внимательно слушал, потом вдруг живо замахал рукой, как будто догадался, в чем дело. «Ну, понял наконец», — обрадовались мы.
Старик взял отца Аввакума за рукав и, схватив кисть, опять написал: «Пудди». «Ну, видно, не хотят
дать», — решили мы и больше к ним уже не приставали.
Древний
старик, кондитер Марьи Ивановны, с трясущейся головой, остановил Нехлюдова, похристосовался, и его жена, старушка с сморщенным кадычком под шелковой косынкой,
дала ему, вынув из платка, желтое шафранное яйцо. Тут же подошел молодой улыбающийся мускулистый мужик в новой поддевке и зеленом кушаке.
Основная идея упрямого
старика восторжествовала: если разлетелись дымом приваловские миллионы, то он не
дал погибнуть крепкому приваловскому роду.
— И должность свою бросишь, и за Верочкой я тебе ничего не
дам, — продолжал
старик, не слушая Веревкина, — сам знаешь, что чужая денежка впрок нейдет, а наживай свою.
Старик было поднялся со своего кресла, но опять опустился в него с подавленным стоном. Больная нога
давала себя чувствовать.
— Нет, не надо, благодарю. Вот этот хлебец возьму с собой, коли
дадите, — сказал Алеша и, взяв трехкопеечную французскую булку, положил ее в карман подрясника. — А коньяку и вам бы не пить, — опасливо посоветовал он, вглядываясь в лицо
старика.
— Боже! Это он
старика отца своего убил! — вскричала она, всплеснув руками. — Никаких я ему денег не
давала, никаких! О, бегите, бегите!.. Не говорите больше ни слова! Спасайте
старика, бегите к отцу его, бегите!
— Врешь! Не надо теперь спрашивать, ничего не надо! Я передумал. Это вчера глупость в башку мне сглупу влезла. Ничего не
дам, ничегошеньки, мне денежки мои нужны самому, — замахал рукою
старик. — Я его и без того, как таракана, придавлю. Ничего не говори ему, а то еще будет надеяться. Да и тебе совсем нечего у меня делать, ступай-ка. Невеста-то эта, Катерина-то Ивановна, которую он так тщательно от меня все время прятал, за него идет али нет? Ты вчера ходил к ней, кажется?
У смотрителя же острога, благодушного
старика, хотя и крепкого служаки, он
давал в доме уроки.
В Мокром я проездом спрашиваю
старика, а он мне: «Мы оченно, говорит, любим пуще всего девок по приговору пороть и пороть
даем все парням.
— Не
давала, не
давала! Я ему отказала, потому что он не умел оценить. Он вышел в бешенстве и затопал ногами. Он на меня бросился, а я отскочила… И я вам скажу еще, как человеку, от которого теперь уж ничего скрывать не намерена, что он даже в меня плюнул, можете это себе представить? Но что же мы стоим? Ах, сядьте… Извините, я… Или лучше бегите, бегите, вам надо бежать и спасти несчастного
старика от ужасной смерти!
Масловы,
старик с сыном, купцы, всего восемь тысяч
дают на сруб, а всего только прошлого года покупщик нарывался, так двенадцать
давал, да не здешний, вот где черта.
— Он один. Он мне и знать
даст, коль та к
старику придет.
Затем, представив свои соображения, которые я здесь опускаю, он прибавил, что ненормальность эта усматривается, главное, не только из прежних многих поступков подсудимого, но и теперь, в сию даже минуту, и когда его попросили объяснить, в чем же усматривается теперь, в сию-то минуту, то
старик доктор со всею прямотой своего простодушия указал на то, что подсудимый, войдя в залу, «имел необыкновенный и чудный по обстоятельствам вид, шагал вперед как солдат и держал глаза впереди себя, упираясь, тогда как вернее было ему смотреть налево, где в публике сидят
дамы, ибо он был большой любитель прекрасного пола и должен был очень много думать о том, что теперь о нем скажут
дамы», — заключил старичок своим своеобразным языком.
Слова
старика сразу согнали с людей апатию. Все оживились, поднялись на ноги. Дождь утратил постоянство и шел порывами, переходя то в ливень, то в изморось. Это вносило уже некоторое разнообразие и
давало надежду на перемену погоды. В сумерки он начал заметно стихать и вечером прекратился совсем. Мало-помалу небо стало очищаться, кое-где проглянули звезды…
— Помилуй, государь!
Дай вздохнуть… Замучены совсем. (
Старик говорил с трудом.)
Это значило, что мы были на водоразделе. После этого
старик сел на землю и знаком
дал понять, что следует отдохнуть.
Конец этого начала происходил, когда они шли мимо
старика:
старик видел, что они идут под руку, чего никогда не бывало, и подумал: «Просил руки, и она
дала слово. Хорошо».
— Здравствуйте, старикашка! Да он у вас вовсе еще не
старик! Катерина Васильевна, что это вы наговорили мне про него, будто он
старик? он еще будет волочиться за мною. Будете, милый старикашка? — говорит
дама буйных саней.
—
Дай бог вашей невесте и верочкину жениху счастья, — говорит Марья Алексевна: — а нам,
старикам,
дай бог поскорее верочкиной свадьбы дождаться.
Безумный
И злой
старик! На свете все живое
Должно любить. Снегурочку в неволе
Не
даст тебе томить родная мать.
Давать казну, так знать, за что. Уж Леля
Подальше ты держи, а то разладим!
Рассоримся,
старик.